Эпоха Возрождения ознаменовалась высоким взлетом культуры и важными научными открытиями. В основе производительных сил по-прежнему лежал труд ремесленников. Сохранился рисунок токарного станка Леонардо да Винчи, в котором наметился переход к использованию махового колеса и коленчатого вала. Это позволило устранить холостой обратный ход изделия, ввести поддержки для резца. Позже отделили ножной привод и маховое колесо от станка. Сначала маховик вращал другой человек, затем стали использовать силу воды или ветра.

В XV в. токарное дело стимулировалось развитием артиллерии, для которой требовалось большое число деревянных пыжей. Конструктивные новшества и внедрение металлических деталей постепенно изменили средневековый токарный станок, хотя его форма по-прежнему оставалась функциональной. Конструктивную ясность купола Брунеллески можно сравнить с конструктивной формой машин этого периода. Но увеличение количества деталей и приспособлений постепенно делает форму станка более дробной и измельченной. Появилась тенденция к украшению машины резьбой и приданию станине и деталям форм, заимствованных из архитектуры. Декоративные аксессуары позднего Возрождения постепенно переносились на формы рабочих машин. Однако в станках ремесленников еще долго сохранялись традиционные простые конструктивные формы. Необходимо отметить единство стилевых черт станков и интерьеров, в которых они использовались.

Рис. 6. Характерные формы орудий, труда и архитектуры первобытных народов. Мебель и орудия труда африканских племен. Прототип токарного станка (реконструкция музея в Веймаре). Пещерные «фрески» в Испании. Кромлех в Стон-хендже (Англия). Львиные ворота в Микенах (XX в. до н. э.)

Рис. 7. Архитектурные формы и формы колесниц Древнего Египта. Пирамида Хеопса. Строительство пирамиды (реконструкция амер. худ.). Выезд Эхнатона и Нефертити (рельеф из гробницы Панесхи, роспись из гробницы Усерхета XIV в. до н. э.)

В XVIII в. в эпоху Петра I форма токарных станков заметно изменилась в сторону ее декоративности и пластичности. В этом отношении характерно творчество выдающегося станкостроителя Андрея Константиновича Нартова, которого, выражаясь современным языком, можно назвать художником-конструктором своего времени. Его станки предназначались для изготовления художественных изделий из кости, твердых пород дерева и металла. Возросший в XVIII в. спрос знати на предметы внутреннего убранства, барельефы, табакерки стимулировал их развитие. Станки эти имели ряд сложнейших приспособлений и механизмов, многие из которых и сегодня не потеряли своего значения. Применение механического суппорта и копировального устройства, подвижного шпинделя, шестеренных передач позволяло на таком токарном станке копировать рельефные изображения. Изготовлялся станок из дерева и металлических деталей, требующ тонкой и искусной технологии. Характерно, ч ранние станки Нартова созвучны суров’ и строгой архитектуре петровских постро и заметно отличаются от его же поздних, б гато декорированных машин, изображен которых мы находим в его книге «Театр; махинарум». В них уже заметно влияние уте ченного и вычурного рококо.

Рис. 8. Пример стилевой общности архитектурных и «транспортных» форм ассиро-вавилонской культуры. Ворота Иштар в Вавилоне. Майоликовый фриз в Ниневии. Охота на львов. Рельефы из дворца Ассурбанипала и Куюнджика VII в. до н. э.

Рис. 9. Античные архитектурные формы и формы колесниц. Храм Посейдона в Пестуме. Реконструкция строительства Парфенона. Античная колесница. Фреска из Тиринфа. Гравюра Епифанова к сОдиссее»

Зимнего дворца или павильона «Эрмитаж» Растрелли с декором поздних станков Нартова, можно обнаружить одни и те же волюты и гирлянды. И дворец, и станок предназначались для императорского двора. Иногда такие станки-произведения инженерного искусства использовались как царский подарок. Интересно заметить, что декорировке здесь подвергались не только станина, но и сугубо функциональные детали — суппорт, режущии инструмент, маховое колесо. Машины этого периода наглядно показывают, что они осмысливались эстетически и что их форма была неотъемлемой частью господствовавшего стиля.

В начале XIX в. изменился социальный заказ. Необходимость в станках для художественных работ резко сократилась. Промышленный переворот в Англии и других странах раннего капитализма ознаменовался внедрением машин во все виды производства. Для капиталистических фабрик требовалось массовое производство прочных и надежных машин, рассчитанных на малоквалифицированного рабочего и предназначенных для массового изготовления деталей машин простой геометрии, но точных размеров. Многие тонкие и сложные конструкции станков XVIII в. не могли быть здесь использованы. Ручное изготовление сами машин стало невыгодным. Станок, удовлетвс рявший спрос знати, стал сдерживать разви тие производительных сил. Существенным услс вием для изготовления строго геометрически форм (цилиндра, шара, конуса) было создг ние паровой машины и изобретение механического суппорта. Станки первой половин XIX в. просты и лаконичны по форме.

Рис. 10. Изобретенная в глубокой древности колесная повозка послужила прототипом самоходных колесных машин, изменивших облик современных городов. Римская четырехколесная повозка

Рис. 11. Характерные-функциональные формы архитектуры, станков и колесных повозок средневековья. Токарный станок XIV в., станок 1250 г. (по гравюрам из немецкой и французской рукописи). Ростовский кремль (XVII в.). Романский собор XIII в. во Франции. Средневековые повозки (с гравюры XV в.)

И строгая красота возникает не за счет дополнительных декоративных аксессуаров, а за счет ясности и логичности функционально-конструктивных элементов — прямолинейных балок станины, строгих геометрических форм подвижных частей станка. Тяжелый токарный станок Черепановых отличается строгостью и ясностью форм. Но все же и он имеет строгую геометрическую декор.чровку, органично вписанную в полосу станины. Она явно отвечает формам классицизма. Пилястры по краям станины и в центре ее как бы повторяют традиционную схему фасада здания с центральным и боковыми портиками. Для станков этого периода, как и для архитектуры классицизма, характерны конструктивная ясность, четкий ритм членений, геометризм плоскостей, отсутствие чисто украшательских декоративных элементов. На

Рис. 12. Конструктивные формы архитектуры и машин эпохи Возрождения. Токарный станок, 1615 г. (Франкфурт), рисунок токарного станка с маховым колесом Леонардо да Винчи. Купол Брунеллески во Флоренции (XV в.) Капелла Медичи в Риме (XV в.).

Кареты и повозки (XVI в.). С гравюры новом технологическом уровне возрождались характерные черты конструктивных станков средневековья и раннего Возрождения.

Однако в последней четверти XIX в. в форме токарных станков вновь обнаруживаются барочные влияния, созвучные с формами периода модерна и псевдорусского стиля. Конструкция промышленных станков постепенно усложнялась, увеличивалось число функционально необходимых деталей, трансмиссий и т. п. И если в станках начала века основной силуэт и характерный образ составляли простые по форме направляющие станины, суппорт, задняя бабка и другие функциональные элементы, то теперь с ростом числа и раздробленности этих элементов, сливающихся в нагромождения неопределенного силуэта, станкостроители старались перенести запоминающийся силуэт на станину вычурных криволинейных форм. Стала заметной тенденция придавать опорам станины криволинейные формы, характерные для архитектурных сооружений в так называемом псевдорусском стиле. В некоторых случаях станины станков украшались объемным орнаментом. Машина к этому времени сама становится товаром. Капиталист-хозяин старался сделать машину более привлекательной для капиталиста-покупателя часто за счет удобства работы рабочего. С переходом на электрическую энергию отпала необходимость в традиционных трансмиссиях и приемных шкивах. Станок вновь становится самостоятельным объемом. Нагромождение шестерен коробки скоростей еще более усложнило форму станка. Декоративные приемы украшения стали тормозом для развития конструкции, усложняли процесс проектирования и не соответствовали массовой промышленной технологии изготовления машин. Тогда станкостроители отказались от декоративных украшений машины, продолжая развивать их конструктивно и технологически уже вне попыток эстетического осмысления. Спроектированная по отдельным узлам и затем собранная машина часто представляла собой нагромождение деталей без сколько-нибудь организованного силуэта и пластики.

В конце прошлого века технологические машины, их непривычные «колючие» формы исключались некоторой частью художественной интеллигенции из круга эстетических понятий. Отряды так называемых «машиноборцев» призывали вообще отказаться от дальнейшего развития техники. Особый мир «художественной промышленности» сохранял кустарный способ производства рукотворных вещей, культивируя эстетику прошлых столетий. Развитие искусства и техники пошло разными путями. Машина стала «апофеозом пошлости и грубости реального мира, его печальной неизбежностью, от которой художественно воспитанный человек тщательно сторонился» [56]. Этот кризис формы исключил машину и ее продукцию из круга факторов художественной культуры. Восторжествовала точка зрения, что сама природа рабочих машин якобы противоречит природе красивого. Художники-станковисты со своей стороны осуждали своих собратьев, пытавшихся эстетически осмыслить машину и ее продукцию.

Собранные в цехах рабочие машины неопределенно-грязного цвета и раздробленной формы часто представляли собой нагромождение случайных форм в закопченном помещении. Рабочие видели в них материальные символы капиталистической эксплуатации, поэтому нередки были случаи поломки машин. Тем не менее технологические машины, сама логика их целесообразного формообразования становились фактором, заставляющим критически пересмотреть практику безудержного копирования стилей различных эпох в архитектуре периода эклектики и раннего модерна. Речь, конечно, шла не только о станках, но и о других машинах, проникавших во все сферы общг-ственной жизни. Их ажурные формы, функционализм конструкции создавали определенные предпосылки для развития функционализма и конструктивизма в архитектуре, о чем писали сами теоретики и практики нового направления в архитектуре XX в.

После Великой Октябрьской социалистической революции, в 20-х годах, остро ощущалась необходимость восстановления союза

Рис. 13. Декоративные элементы и характерные формы архитектуры барокко. Проекты станков Л. К. Нартова из книги «Театрум махинарум» (первая половина XVIII в.). Павильон «Эрмитаж» и Зимний дворец. архит. Растрелли. Декоративная пластика карет (XVIII в.)

искусства и промышленности, эстетического освоения объектов техникн как полноправных элементов окружающей нас предметной среды, понималось значение машин и машинного производства для пересмотра традиционных архитектурных представлений и концепций, для выработки нового функционального и конструктивно целесообразного направления в архитектуре. Один из ведущих теоретиков конструктивизма в архитектуре писал тогда: «Машина, которой мы сначала пренебрегали и от которой затем постарались изолировать искусство, теперь, наконец, может научить нас строить эту новую жизнь. Все, что может принести техника, должно быть организовано зодчим. Ибо его цели не в свободном отыскании самодовлеющей формы, не в неясностях вдохновенной руки, а в ясном осознании своих задач, средств и способов их осуществления. Одной из основных особенностей машины как самостоятельного организма является ее до чрезвычайности четкая и точная организованность… Таким образом, машина прежде всего наталкивает нас и в других родах человеческой деятельности на крайнюю организованность творчества, на четкость и точность в оформлении творческой идеи. Под влиянием машины выковывается в нашем представлении понятие о прекрасном и совершенном, как о наилучше отвечающем особенностям организуемого материала, наиболее экономичном его употреблении для достижения определенной цели, наиболее сжатом по форме и наиболее точном в движении. Есть ли картина, более ярко отражающая действенный быт современности? Если разобраться в том, что именно придает остроту и напряженность этой картине, то, конечно, легко понять, что это прежде всего и больше всего машина. Заберите из современной фабрики машину, и сейчас же вы увидите потерянным и этот ритм, и эту организованность, и весь этот пафос труда. Именно машина — главный обитатель и хозяин современной фабрики, вышедшая из ее пределов и заполнившая постепенно все углы нашего быта, изменившая нашу психику и эстетику, является крупнейшим фактором, повлиявшим существенным образом на наше формопонимание. Машина вызвала к жизни фабрику, которая ее объемлет, инженерные сооружения, которые являются ее следствием, а все они вместе создают новый характер города».

А ведь тогда речь шла о фанерных бипланах и примитивных с теперешней точки зрения станках и паровозах.

Рис. 14. Рациональные формы станков, карет и архитектуры классицизма. Токарный станок Ижевского завода, 1840 г. Тяжелый токарный станок фирмы *Люис», 1845 г. Станок Черепановых (первая половина XIX в.). Адмиралтейство в Петербурге (архит. А. Д. Захаров, начало XIX в.). Усадьба «Архангельское» под Москвой (конец XVIII в.). Кареты первой половины XIX в.

«Все машины крупной техники назначаются для работы на них специальных рабочих, которые должны думать только о том, чтобы наилучшим образом ухаживать за машиной и работать на ней, и для таких рабочих «красота» машины совершенно не нужна и была бы даже вредной, так как развлекала бы внимание рабочих, отчего ухудшилась бы работа и увеличилась вероятность увечий при обращении с машиной. Машины эти находятся в специальных фабрично-заводских помещениях, куда посторонняя публика не допускается и не должна допускаться, так как мешала бы работе и рисковала бы сама пострадать от машины». Под воздействием таких «теорий» техника многие годы развивалась без всяких попыток ее эстетического освоения.

В послевоенные годы необходимость художественного осмысления форм технологических машин стала очевидной для многих архитекторов, художников и самих производственников. Но для пересмотра традиционных технических форм необходим был новый тип проектировщика, способного овладеть хаотически развивающейся формой, подчинить многочисленные функциональные и конструктивные детали определенной пластике и порядку. Первые попытки избавиться от раздробленной и угловатой технической формы нашли выражение в так называемом «стилизме», стремившемся придать машине обтекаемость. На примере токарного станка фирмы «Гильдемейстер» хорошо видна эта тенденция к целостной пластичной форме. Здесь художникам удалось собрать все ненужные непосредственно при работе части станка в кожух, имеющий определенный пластический образ, контрастный с сухой геометрией цеха. На «спокойной» и чистой станине и всей поверхности станка хорошо видны рукоятки управления, выделена рабочая зона обработки деталей. Рукоятка, марка фирмы, решетки охлаждения стали декоративными элементами, украшающими объем машины. Много сделали в этом направлении чешские художники, рассматривавшие станок как своеобразную скульптуру. Они даже выдвинули тезис: «техника + скульптура = художественное конструирование». Однако изготовление цельнолитого кожуха сложной двоякой кривизны и пластики связано с большими технологическими трудностями, преодолеть которые может только крупное предприятие при массовом выпуске станков. Сложность формы увеличивает сроки проектирования и изготовления машины. Кроме того, обтекаемость, необходимая аэродинамическим формам скоростных самолетов и доугого скоростного транспорта, не оправдана в технологической машине. Все это послужило причиной последующей смены «скульптурной» формы станка — геометрической.

Рис. 15. Конец XIX в. В архитектуре и формообразовании машин вновь доминируют декоративно-пластичные формы. Первые автомобили унаследовали традиционные формы карет. Токарный станок Селероа, 1873 г. Токарный станок, 1984 г. Русский токарный станок, 1890 г. Государственная дума в Москве (конец XIX в.). Торговый дом Елисеева в Петербурге, 1903 г. Паровая повозка Кюньо. Формы первых автомобилей (Англия, Франция)

В 1961—1962 гг. в журнале «Декоративное искусство СССР» была проведена дискуссия на тему: «Может ли машина быть произведением искусства?» Возникла она не случайно. Многие художники, искусствоведы и сами станкостроители искренне считали, что форма станка не может быть объектом художественного творчества и что «граница эстетического проходит перед воротами завода» [47]. Однако практика дизайна, интенсивно развивавшегося с 50-х годов (в Англии и некоторых других странах служба дизайна существовала еще с 40-х годов), на деле доказала, что все машины (в том числе, а может быть, и прежде всего технологические) могут и должны быть эстетически совершенными и удобными для человека (эргономичными).

Сегодня автоматические линии станков и комплексно-автоматизированные цеха-авто-маты приходят на смену универсальным станкам и отдельностоящим станкам — полуавтоматам. Технологические системы автоматов конденсируют в себе представление о производственной мощи современного общества не в меньшей мере, нежели объемлющие их здания цехов. Это обусловливает основную тенденцию и качественный скачок в технологическом машиностроении: переход от отдельной машины, обслуживаемой человеком, к системе машин, работающих автоматически по программе и управляемых дистанционно из диспетчерского центра.

Какой должна быть форма этих систем? Одно дело, согласиться с тем, что машину сегодня нужно делать удобной и красивой. Другое — выявить определенные закономерности создания такой машины, направленность, тенденцию дальнейшего развития ее формы. Чтобы представить форму машины будущего, необходимо знать, что формировало ее в прошлом. Знание причинных факторов смены форм машины поможет более уверенно судить о направлении ее дальнейшего развития. Цеха-ав-томаты 1-го Государственного подшипникового завода могут служить примером современного производства. Здесь деталь-заготовка по транспортировочному устройству подается к рабочим органам автоматов. Тысячи заготовок перед каждым технологическим участком накапливаются в барабанах-накопителях. Цех-автомат — прообраз завтрашнего производства. Однако рассматривая форму современного токарного автомата, встроенного в линию, нетрудно заметить, что она кажется собранной из случайных объемов, зрительно плохо связанных между собой. И хотя машина вся закрыта кожухами, она не образует четкого объема, тем более необходимого потому, что автоматы воспринимаются нами в большом количестве совместно с транспортировочными системами передач, накопителями, шинами электропитания, вентиляционной системой и т. п. Сам станок-автомат представляет собой в таком цехе структурную частицу среди сотен и даже тысяч автоматов, встроенных в технологические участки автоматических линий.

Решая вопрос, должна ли быть форма автомата геометричной или пластичной, надо, по-видимому, отдать предпочтение первому. Предельно простые геометрические формы автоматов будут более технологичны при их серийном изготовлении, будут четко восприниматься в паутине транспортировочных систем, систем вентиляции и энергоснабжения. Поэтому только при геометрически простой форме станков-автоматов можно добиться в таком цехе технологической и архитектурной ясности, созвучности современному интерьеру цеха. Это важно также и потому, что управление цехом-автоматом, как правило, дистанционное. Операторы из пункта управления с помощью видеоконтрольного устройства и мнемосхем могут свободно ориентироваться среди бесконечной массы автоматов. Если на традиционных универсальных станках все управление осуществлялось вручную, что неизбежно вело к обилию открытых деталей и рукояток, то станки-автоматы можно компоновать в простые и понятные геометричные объемы, что поможет организовать промышленный интерьер цеха-автомата. Автоматизация коренным образом изменит функции рабочего, превратив его в квалифицированного наладчика. Для удобства дистанционного наблюдения за автоматом и быстрого его обнаружения на экране телевизора на кожухе станка обычно ставят большие порядковые номера.

Рис. 16. Функциональный ееометризм архитектуры 20-х годов во многом сложился под влиянием машин и машинного производства. Триплан и монорельс 20-х годов. Вал с трансмиссией. Проект башни Интернационала (архит. В. Е. Татлин, 1919 г.). Проект института имени В. И. Ленина (архит. В. Леонидов, 1927 г.).

Оглядываясь на многовековый путь эволюции токарного станка, можно проследить диалектическую закономерность смены прямолинейных и криволинейных, орнаментальных, пластичных форм. Причем в периоды господства геометричной формы станки, как правило, конструктивны. В станках средневековья, эпохи первой промышленной революции и в современных станках, как и в архитектуре соответствующих периодов, красота машины достигалась за счет хорошо найденных пропорций, четко выраженной функции, конструкции и материалов, из которых сделана машина И наоборот, пышно украшенные станки XVIII в., станки конца XIX в., пластичные, обтекаемые станки 50-х годов имеют криволинейные формы и снабжены декоративными элементами, характер которых делает особенно очевидной их связь с господствующим в это г период архитектурным стилем. Можно предположить, что прямолинейные конструктивные формы станков появлялись в периоды активного прогресса в станкостроении. Возможен вопрос: если следовать закономерности смены геометрических форм пластичными, то можно-предположить, что со временем вновь восторжествуют формы сложной кривизны.

По-видимому, такое предположение не лишено основания. В ближайшее десятилетие конструктивно и технологически оправданной будет все же форма геометрически простая. Однако со временем развитие конструктивной мысли, совершенствование технологии и применение новых материалов, возможно, будет способствовать появлению пластичных форм или же смешанной пластичной и геометричной формы станков.

В результате развития и распространения автоматических систем станет возможным серийное изготовление типовых, рассчитанных на выполнение определенных технологических операций взаимозаменяемых агрегатов,, которые изменяют само понятие «станок». Вероятно, при этом произойдет разделе-, ние станины и рабочих органов автоматической, линии. Станина в этом случае может изготовляться из новых материалов (каменного литья, струнобетона). Такая станина может быть-общей для всей автоматической линии и иметь.

Рис. 17. Архитектура 30-х годов и пластика ее форм находились в определенном единстве с формами транспортных и технологических машин этого периода. Токарный гидро-копировальный полуавтомат фирмы «Гильдемей-стер» и ЭНИМСа. Дом культуры (архит. Мельников). Здание ЦСУ в Москве (архит. Jle Корбюзье). «гЦельнометаллические.» автомобили 30— 40-х годов

Эволюция формы токарного станка позволяет увидеть, что даже в периоды торжества конструктивной и функциональной формы любая функциональная деталь станка содержит в своем силуэте и пластике характерные для своего времени черты. Например, такая деталь как задняя бабка токарного станка также конденсирует в себе особенности стиля времени. Сравнивая американские, русские, английские, немецкие, венгерские, японские и другие станки в процессе их эволюции, нетрудно заметить некоторые специфические черты, присущие формопониманию каждого из этих народов. Это проявляется в характере пластики машины, ее окраске, расстановке функционально-декоративных пятен. Эти признаки будут, по-видимому, сохраняться (а возможно и подчеркиваться) несмотря на растущий обмен технической информацией и так называемый «космополитизм техники». Эволюция станка показывает также, что изменение его формы происходило вслед за прогрессом конструкции и технологии, которые в свою очередь являлись следствием определенных социальных условий и предпосылок, связанных с развитием производительных сил и изменением социально-экономических потребностей общества. Определяющим в этом процессе было непрестанное стремление людей повысить производительность своего труда и облегчить его. Это было основной причиной конструкторской мысли на базе новых материалов и технологии. Но не меньшее влияние оказывало стремление максимально приспособить машину к человеку и сделать ее красивой. Причем это представление о красоте менялось в зависимости от изменения социально-экономических условий, преломляясь через национальный характер того или иного народа.

Форма машины, как и всякого другого объекта материальной культуры, обусловлена многими факторами, которые необходимо учитывать в процессе проектирования. И если учесть, что между началом проектирования и выпуском машины в свет проходит обычно несколько лет, то необходимо знать не только с:е формообразующие причинные факторы в их взаимодействии, но и направление их возможных изменений. Еще в большей мере это относится к перспективному проектированию как самих станков, технологических автоматизированных систем, так и необходимых для них помещений. Эволюция формы токарных станков показывает также, что по мере превращения отдельных машин в системы автоматов увеличиваются их пространственные связи с архитектурой промышленных зданий. Причем можно заметить, что связь между системами машин и архитектурой не просто возрастает, но и происходит их интеграция. Увеличивается пространственная взаимообусловленность компоновки автоматических комплексов и конструкций промышленных зданий.

Если говорить о более отдаленной перспективе формообразования технологических комплексов, то можно предположить, что по мере достижения полной автоматизации технологических процессов произойдет и полное пространственное разделение управляющих и исполнительных функций и соответствующее разделение сегодняшнего цеха на диспетчерские (операторские) центры управления производством и автоматическое оборудование, требующее минимального участия человека. Для размещения последнего может быть активно использовано подземное пространство. Это намного повысит компактность производственных комплексов и позволит компоновать их на минимальных территориях.

Рис. 18. Для архитектуры и машин 50-х годов характерно увлечение внешними декоративными средствами для достижения выразительности. Примеры «стайлинга» в автомобилестроении и «скульптурной» тенденции в формообразовании станков. Станки-скульптуры. П. Тучны. Токарный станок Фирмы «Гильдемейстер» 50-х годов. Токарный полуавтомат (дипломная работа автора). Автомобили 50-х годов («Победа», Фиат, автомобили США)